Луи Бриньон - 12-й удар[Гангстерская сага. Часть первая]
— Не знаю, — ответил Матвеев, — но уверен, что со Стрельниковым это связано.
— Тогда одно из двух: либо Мазур хотел убить Дохлого, либо Дохлый — Мазура.
— А знаешь, ведь ты прав! Всем известно, что у Дохлого прекрасные отношения с Васей Хромым. Вот и решил убрать Мазура. А Стрельников, скорее всего, просто помешал им.
— Да они все под Ираклием ходят, — проворчал Ветряков. — Как–то раз вместе их взяли: Ираклия, Хромого и Дохлого, да пришлось отпустить — друзья у них больно высоко сидят, нам не дотянуться.
— Надо в Ростов съездить, с Мазуровым поговорить, узнать, зачем он с Дохлым встречался. Неспроста же он в Москву приезжал. Что–то серьезное случилось, уверен!
— Размечтался! Так тебе Мазур и выложит все!
Матвеев хитро улыбнулся.
— Если мы правы — хотели убить его, то он наверняка ничего не знает, а с такими картами, Саша, кто угодно перед тобой спасует.
— Попытка не пытка, а аванс — не зарплата! Попытайся, может, и впрямь что получится.
— Завтра же поеду!
— Слушай, Вася, — Ветряков немного замялся, не мое это дело, конечно, но сказать должен. Слишком часто Ирина к Стрельникову приходит. Я‑то ничего, но что другие подумают: жена следователя ходит к убийце на свидания.
— Моя Ирина? — не поверил Матвеев.
— А ты что, разве не знал?
Матвеев не отвечая, вышел. Ветряков с досады почесал в затылке. Некрасиво получилось.
Дома Матвеев задал жене только один вопрос: «Почему?». Ирина Аркадьевна сразу поняла, что имеет в виду муж.
— Не знаю, поймешь ли ты, Васенька, или нет, — откровенно ответила Ирина Аркадьевна. — Вы привыкли смотреть на таких, как Стрельников, под одним углом, не пытаясь разобраться в характере человека, его душе, истинных причинах, побуждающих совершaть преступления. Знаешь, он так похож на нашего Сережу… Когда я его увидела в первый раз, мне на секунду показалось, что это наш сын.
— Он не наш сын, Ира! А что касается причин — я их знаю.
— Так ты знаешь, что они дядю его убили?!
Матвеев удивленно посмотрел на жену.
— Интересно, зачем я столько мучился, зачем в лесничество ездил? Надо было сначала тебя расспросить. Как тебе удалось все узнать?
— Я все о нем знаю, он сам мне все рассказал. Мы очень о многом с ним поговорили, Вася. Ты знаешь, ему пришлось тяжело в жизни. Я просто не представляю, как ребенок мог пережить такое несчастье…
— С нами он не разговаривает, — несколько обиженно ответил Матвеев.
Ирина Аркадьевна мягко улыбнулась.
— Со мной тоже не разговаривал первые две встречи. Пойми, он только снаружи дикий. Попробуй поговорить с ним просто и откровенно, по–человечески, и увидишь, какой будет результат.
— Ты и дальше собираешься навещать его?
— Если ты не против.
Матвеев улыбнулся.
— Раньше надо было сказать эти слова, ты не находишь?
— Извини, мне казалось, что ты будешь возражать.
— Нет, я не был бы против. Как сейчас не возражаю против ваших дальнейших встреч. Я понимаю твои чувства, Ира, и знаю, что Стрельникову нужны — хоть немного — человеческое понимание и участие. Не такой уж я черствый как ты думаешь.
— Я так никогда не считала. Ты можешь сказать, что ему грозит?
— Учитывая возраст, думаю, получит лет восемь, может чуть больше.
— Васенька, — Ирина Аркадьевна от ужаса всплеснула руками, — но это же не справедливо!
— Закон судит поступки людей, а не их прошлое и настоящее. Будь Стрельников на два года старше, получил бы пожизненное.
— Матвеев поставил стакан на стол. — Вот какие дела, Ирина.
Глава 3
В Ростове у трапа самолета Матвеева встретил молодой лейтенант на служебной «Волге».
— Соловьев, — козырнув, представился лейтенант. — Полковник Бахмуров направил меня в ваше распоряжение.
— Полковник Матвеев, — он пожал руку лейтенанту. — Знаете, куда едем?
— Конечно, — лейтенант открыл переднюю дверь «Волги». — Прошу вас, товарищ полковник.
Матвеев сел, и лейтенант тронул машину.
— В первый раз в Ростове, товарищ полковник?
— Да нет. Раньше приходилось бывать, правда, по служебным делам.
Через четверть часа «Волга» остановилась перед огромным трехэтажным особняком с декоративными воротами. Матвеев присвистнул.
— Я вас подожду, товарищ полковник!
Матвеев кивнул. На стук в ворота откликнулся голос с кавказским акцентом: «Кто?» — «Полковник Матвеев из Москвы». Дверь отварилась, показалось небритое лицо кавказца.
— Идите за мной!
Первое, что бросилось в глаза Матвееву, — довольно сильно покореженный спереди джип. По характерным вмятинам и многочисленным дырам в кузове и в окнах автомобиля Матвеев понял, что в джип стреляли из гранатомета. Недалеко от машины пять человек перекидывались в карты, не сводя с него подозрительных взглядов.
— Хапуга! Принимай гостя! — закричал кавказец.
У дверей дома показался мужчина.
— Ручки поднимите! — Хапуга быстро обыскал Матвеева — Следуйте за мной!
Пройдя несколько комнат, — богато обставленных, с множеством декоративных растений, — Матвеев, наконец, увидел Мазурова. Тот сидел на большом кожаном диване, перебинтованная рука его опиралась на подушку.
— Какая встреча, начальник! Заулыбался при виде Матвеева Мазуров. — Сам Матвеев в гости приехал! Скажу братишкам — не поверят!
— Здравствуй, Мазуров, — Матвеев протянул ему руку.
Мазуров в начале театрально прижал здоровую руку к груди, и только потом поздоровался.
— Можно присесть?
— Что за вопрос, начальник.
— Я просил бы не называть меня начальником, — попросил Матвеев. — Времена, когда я посадил тебя, давно прошли. Хотя и приехал я по делу, но визит мой частного характера. Я надеюсь на откровенный разговор. Именно поэтому не вызвал тебя в Москву, а сам приехал в Ростов.
— Слов мудреных сколько! Проще будь! Может, и пойму, о чем ты толкуешь.
— Меня интересует один вопрос, Мазуров. Зачем ты встречался с Дохлым?
— Баньку затопить? А как на счет девочек, начальник? Небось, жене не изменял? Пора прекратить такое дело!
— Перестань паясничать, Мазур! Я сюда не для того приехал, чтобы брехню твою слушать!
— Как на счет помидорчиков, начальник? — продолжал ерничать Мазуров.
— Каких помидорчиков?
— Красненьких. Вкусные!
— А огурчиков нет? — раздражаясь, спросил Матвеев
— Не прогони, начальник! Мясо не купили.
— Похоже, не клеится у нас разговор, Мазуров.
— Так и есть начальник. Урожай хороший. Пшеница высокая. Дожди были.
— А жаль, Мазуров, — усмехнулся Матвеев, вставая со своего места. — Я ведь собирался сказать тебе, кто в машину стрелял, что на улице стоит.
— Подожди, ты о чем толкуешь–то? — остановил Матвеева Мазуров.
— Об урожае.
— Ладно, не прогони за базар, начальник. Скажешь, кто стрелял, в долгу буду!
— Скажу, если ответишь на мой вопрос.
— Базара нет!
— Ты не обманешь, Мазуров? — прищурился полковник.
— Отвечаю, начальник.
— Верю! Дохлый тебя в «Синае» убить хотел, да Стрельников помешал.
— У Дохлого на такие дела кишка тонка. Бандюга он, в вора стрелять не стал бы, — уверенно проговорил Мазуров.
— А как насчет Ираклия? — осторожно спросил Матвеев.
Мазуров вздрогнул.
— Зачем ему меня валить?
— Не знаю, — Матвеев пожал плечами, — но, думаю, это связанно с твоей встречей в Москве.
— А ты не воздух гоняешь, начальник?
— Возле ресторана задержали троих с оружием. Они под Хромым работали. А Хромой с Дохлым в одной упряжке ходили.
— Сам знаю! — отмахнулся Мазуров и тут же задумался: — Может по этому и не пришел, паскуда.
— Так ты с Ираклием должен был встретиться? — догадался полковник.
— С ним. Но вместо него Дохлый пришел. Сказал, что Ираклий в Грузию уехал: что–то там у него случилось.
— А почему ты хотел встретиться с ним, Мазуров?
— Друг мой попросил, Роберт. Под ним армяне ходят. Его ребята фуры проезжие бомбили на трассе. В одну залезли, а пока коробки вытаскивали, тачка московская подкатила. Вытащили их и постреляли прямо на дороге. Тот, что на стреме стоял, слышал, как один про Дохлого что–то сказал. Роберт с ним дел не имеет, вот и попросил меня разобраться, зачем пацанов застрелили. В нашем мире воровать никому не запрещено!
— А что в машине было? Что они там нашли?
Некоторое время Мазуров растерянно смотрел на Матвеева, потом принялся яростно трясти здоровой рукой:
— Паханом живу, а дешевый фраерский кидок не развинтил!
Матвеев уже не слушал Мазурова. То, что ему нужно, он узнал. Полковник встал.
— Ладно, Мазуров. Мне ехать пора. Будь здоров!
Мазуров протянул ему руку:
